Продолжение разговора о страхе приходится отложить на завтра. Потому что появилась другая, требующая высказывания тема.
Вчера разговаривала с человеком, который утверждает, что когда он на происходящее говорит «Я не люблю, когда…» — ему не неприятно. И утверждает, когда разговор при взаимно заинтересованном знакомстве в итоге стал разрывом контакта, он не огорчился.
А один подросток много лет назад произнес слова: «Эмоции — это гадость. Не хочу испытывать эмоции, как бы их просто взять и отключить?»
И я их понимаю — обоих этих людей. Испытывать эмоции — это больно, непредсказуемо, мало управляемо, и практически не поддается контролю (без серьезных практик на уровне ежедневной йоги). Поэтому так хочется их просто выключить.
Беда в том, что выключить эмоции равно умертвить часть себя. Как дыхание и кровообращение обязательны для жизни физической, так эмоции, их круговорот и палитра необходимы для жизни психической и психологической. Без них нечем жить.
Когда отключить эмоции хочет подросток — это как только что обучающийся вождению человек хочет бросить руль и выйти из машины навсегда при первой аварийной ситуации на дороге. Некоторые, кстати, так и выходят. Подростковость трудна тем, что на человека обрушивается весь спектр сразу, когда еще нет ни самоидентификации (кто я такой), ни опыта выстраивания отношений с людьми и миром (кто они такие, как мне с этим быть). Хорошо, когда рядом есть устойчивый взрослый, который своим примером покажет, что это все переносимо, что есть счастье несмотря на вот это вот все, что есть смысл в самый неприятных ситуациях, и радость в том, что ты можешь испытывать боль и горе. Это в идеальном мире, где такой взрослый рядом есть. В реальном мире потому и опасна подростковость, что эмоции яркие и внезапные, а взрослые разные и не могут быть рядом ежесекундно как с младенцем.
Но и взрослые люди при сильной душевной боли немеют эмоциями. Потому что ну невозможно же это пережить! Первая реакция — отрезать эмоции. Некоторые так ампутированными и живут.
Причем эмоции ведь нельзя отрезать как руку или ногу. Даже при ампутации конечности фантомные боли преследуют. А тут…
Эмоциональные реакции все равно есть, только клокочут где-то внутри, не имея шанса проявиться, развиться и затянуться, как затягивается рана, становясь шрамом, который не болит. И пока клокочут — как лава в просыпающемся вулкане — разъедают. Или душу (отказ выстраивать с людьми отношения), или тело (болезни всех видов и мастей). И все это сопровождается ощущением «поддельных шариков». Потому что отрубив негативный спектр эмоций, автоматически отрубается и позитивный спектр. Отказавшись испытывать боль, горе, страх, отказываешься испытывать полную радость, счастье и восторг.
Самоучитель касается всего того, что может быть законсервировано. Прошу тебя, будь с собой бережным. Позаниматься психологией без психолога — занятие хорошее. Но если ты поймешь, что подошел к кратеру вулкана, остановись. Поживи на краю. Соизмерь свое желание экспериментировать со своей безопасностью. Если ты правда хочешь войти в контакт с собой, и готов, готова, двигаясь в своем темпе, изучать и признавать то, что происходит внутри тебя. Чтобы оживить онемевшие области, позволить жить табуированным реакциям, ощутить полноту каждого дня. Если ты правда хочешь — пойдем дальше.
Мне важно сказать то, что в этой главе. Решение о том, на какую часть из данного на эту жизнь жить, принимает каждый в каждый момент своего существования. Я хочу, чтобы ты принимал/а его осознанно. Изучать эмоции, не собираясь их испытывать, — теоретическое занятие. Оно и при работе с психологом порой подменяет психотерапию. Интересно, но мало что меняет. Поэтому столько людей, прочитавших сто книг по психологии, но также взрывающихся гневом, когда и не собирались, болеющих от тоски или сдерживающих дыхание от неосознанного страха.
Если ты готов/а оживать — пойдем дальше. Эксперимент продолжается — наблюдай, в каких областях онемение есть у тебя. Это результат сознательного отказа чувствовать или реакция после сильной боли. Записывай. Записывай. Но бережно к себе.