Дороги дисциплины такие разные. Начинается все с банально-школьного «есть такое слово — надо». Или детсадовского? Или родительского?
И куда денешься, приходится соответствовать. Причем поначалу очень важно, чтобы твое стремление соответствовать заметили, оценили и признали. А сказавшие часто принимают твои усилия для «надо» как должное и просто … не замечают.
Или сравнивают тебя с другими, которые делают «надо» круче, ярче, масштабнее и так далее. И не важно им, что у других другие стартовые условия, дороги к этому результату или обстоятельства жизни. Что прочитанное на открытом уроке тобой стихотворение ты выучил сам, а не мама и папа профессиональные актеры помогали срежиссировать. Что нарисованная тобой собака, с падающей от нее по всем правилам, как тебе кажется, тенью, нарисована лично тобой, без помощи бабушки, подсказавшей, с какой книжки можно срисовать домашнее задание по рисованию. Что решенная задача — продукт твоего ума, пробивающегося сквозь непонятности математики самостоятельно, а не вслед шуточным соревнованиям с отцом-физиком в выходные.
И так далее, и тому подобное. Почти каждый человек может вспомнить из своего опыта сюжет, когда пресловутое «надо» было проглочено извне, ты себя им заставлял что-то, а результатом в лучшем случае стало внешнее достижение (приз, грамота, цвет медали или диплома), но не внутреннее чувство удовлетворения. А радость — как от снятых тесных башмаков — избавлением от «надо».
По мере набирания веса собственной значимости, которую иногда ошибочно называют взрослением, человек частично избавляется от тех, кто требует выполнения «надо». И получает свободу забить на то, что надо.
Если не погибает под чувством вины из-за нарушения чужих правил, даже умудряется начать получать удовольствие от некоторых процессов, а не только результата. Счастливы те, кто научились этому раньше — удовольствие, наслаждение, радость от того, что делаешь, это практически волшебные батарейки для всего желанного, задуманного и даже необходимого.
Другие застревают. Из чувства вины возвращаются к клетке «надо». Или вырвавшись из этой клетки, застревают в свободе разрушать себя и свою жизнь — есть, пить, дурить без ограничений, отбиваясь от призывов к умеренности своими страданиями от жесткого «надо» в прошлом.
Где же баланс? Как водится у каждого где-то в своем пространстве.
А как же свобода? Свобода в возможности выбирать — и свое собственное надо, и свой собственный разгул или отказ от него, и меру того и другого.
Как не обойтись без умения наслаждаться тем, что есть, так не обойтись без умения выбрать свою дисциплину. Застревание в той или иной крайности отключает способность чувствовать нюансы. Слишком сжатый «надо» человек не знает, что такое наслаждение. Но точно также слишком больной «свободой» человек этого не знает. Чувствительность теряется и в том, и в другом случае.
Практика. Какие «надо» еще живут в тебе, не тобой выбранные? Может стоит их записать и посмотреть на них со стороны. Может они уже лишние и в них нет того смысла, который был, когда ты их проглатывал/а?
Как ты наслаждаешься? Чем? Что из твоих наслаждений ты любишь больше всего. И связано ли оно с твоей свободой что-то делать или с чем-то другим?
Какие надо ты выбираешь для себя сейчас — лично твои, тебе нужные надо. Как балансируешь между свободой отменить любые «надо» и свободой выбрать, в чем себя напрячь?
Как тебе эти качели? Может самое время в них что-то заново увидеть, что-то поменять, чему-то придать легитимность — признать это.